Версия для слабовидящих
Вице-премьер Дмитрий Козак, курирующий вопросы ТЭК и промышленности, рассказал в интервью РБК о том, как будут сдерживаться цены на бензин, кто построит российскую газовую турбину и почему не стоит ждать налога на велосипеды.
«Негативная ситуация «подсветила» нам проблемы будущего»
— За короткое время работы нового состава правительства вы столкнулись с рядом ситуаций, требующих жестких решений: пенсионная реформа, завершение налогового маневра в нефтяной отрасли и рост цен на бензин. Какие из этих вопросов были плановыми, какие ситуативными?
— Все те вопросы, которые вы перечислили, являются плановыми. Они достаточно давно прорабатывались в правительстве, взвешивались все последствия — это золотое правило деятельности правительства. Без оценки финансово-экономических, социальных последствий никакие решения не принимаются. Как правило, сомнения и дискуссии вызывает не только само решение, но и исходные данные для его принятия и оценка последствий его применения.
Пенсионная реформа, вопросы завершения налогового маневра и связанные с ним проблемы сдерживания цен на моторное топливо на внутреннем рынке — это те вопросы, которые рассматривались в правительстве в течение длительного времени, в «обычном» порядке — то есть с оживленными и продолжительными спорами. Другое дело, что в некоторых вопросах появился элемент ситуативности, как в случае с увеличением цен на моторное топливо.
На завершающей стадии обсуждения налогового маневра одновременно сложились три фактора влияния на российский топливный рынок. На повышенные с 1 января 2018 года акцизы на бензин и дизтопливо наложились ослабление курса рубля и повышение цены на нефть на мировом рынке. Как следствие, рост экспортного диспаритета (экспортный паритет — цена поставки на экспорт за вычетом пошлин и транспортных расходов. — РБК). В этой ситуации правительству пришлось оперативно реагировать.
Но негативная на тот момент ситуация на топливном рынке, что называется, «подсветила» нам проблемы будущего. Это способствовало принятию более взвешенного и сбалансированного варианта налогового маневра после 1 января 2019 года.
— А «пересменка» в правительстве, о которой в интервью РБК говорил бывший вице-премьер Аркадий Дворкович, действительно привела к скачку цен на бензин?
— Я думаю, нет. Три фактора, о которых уже говорилось, начали воздействовать на внутренний рынок моторного топлива еще в апреле. Как раз к середине мая, когда была смена персонального состава правительства, это влияние усилилось. Но буквально дня через три после утверждения [нового] состава правительства состоялся диалог с нефтяными компаниями. Все необходимые решения были приняты практически в один день, и ситуацию удалось стабилизировать.
— В правительстве достаточно долго шли дискуссии о завершении налогового маневра (предполагает обнуление экспортной пошлины при постепенном увеличении НДПИ), нефтяникам удавалось затягивать этот вопрос. С вашим назначением вице-премьером, курирующим ТЭК, решение было принято в рекордные сроки. В чем причина?
— Завершение налогового маневра связано прежде всего с необходимостью справедливого распределения рентных платежей в рамках единого евразийского экономического пространства. Эти платежи должны зачисляться в бюджет той страны, откуда они происходят. Вопрос прорабатывался достаточно долго. К моменту формирования правительства общие подходы к завершению налогового маневра в принципиальном плане уже были приняты.
Окончательное решение уже с моим участием также было принято не так быстро: мы примерно месяц дискутировали, обсуждали различные нюансы. В правительстве взвешивались все последствия, как это повлияет на внутренний рынок нефти и нефтепродуктов. Много было дискуссий вокруг размеров и условий предоставления демпфирующего акциза (надбавка, которая должна компенсировать компаниям часть разницы между мировой ценой и ценой внутреннего рынка. — РБК), как учесть логистические компоненты. В обсуждениях участвовали все ведущие нефтяные компании, так называемые независимые производители нефтепродуктов. Благодаря такому диалогу удалось принять решения, которые в целом обеспечивают баланс интересов и государства, и бизнеса.
— Вопрос о налоговом маневре полностью решен либо еще возможны изменения? Например, компания «Роснефть» заявила, что дискуссия о параметрах маневра продолжается.
— Сама по себе дискуссия не завершится никогда. Здесь абсолютного консенсуса быть не может. Ни один налогоплательщик — ни гражданин, ни самый, как сегодня модно говорить, «социально ответственный» бизнес — никогда не согласится с увеличением налоговой нагрузки.
Но, даже когда речь идет об увеличении налоговых платежей, мы действуем абсолютно открыто, предварительно выслушиваем все мнения. Можем с ними не соглашаться.
К середине июля была достигнута договоренность об основных параметрах законопроекта, который был предложен парламенту. Но с некоторыми оговорками. Дело в том, что правительство и парламент после 1 сентября не имеют возможности принимать решения об ужесточении налогового режима даже на будущий налоговый период. Смягчение возможно в любой момент. Поэтому принятый законопроект ляжет в основу формирования бюджета на следующие три года. Некоторые уточнения законопроекта возможны, но они вряд ли существенно повлияют в целом на налоговое бремя для нефтяной отрасли или приведут к существенному сокращению доходов федерального бюджета.
Предложения об уточнении законопроекта продолжают обсуждаться. Есть соответствующее поручение правительства министерствам и ведомствам до 1 сентября совместно с компаниями дополнительно их проработать. Если будут для этого объективные и веские аргументы, мы примем необходимые решения.
«Скачка цен на бензин не будет»
— Соблюдаются ли соглашения, которые были достигнуты с нефтяниками на совещаниях под вашим руководством, — о заморозке цен на заправках и увеличении продаж топлива на бирже? Какая ситуация складывается по другим видам топлива, прежде всего по авиакеросину?
— На сегодняшний день в целом эти соглашения соблюдаются. Есть за последнюю неделю некоторый незначительный — на копейки — всплеск розничных цен на дизтопливо.
— Но оптовые цены на бензин на бирже за неделю — с 10 по 17 августа — выросли на 7% впервые с конца мая.
— Биржа — это далеко не весь оптовый рынок. Поэтому розничный сегмент рынка пока на эти колебания линейно не отреагировал. Во всяком случае, согласно тем данным, которые у меня есть, нет таких фактов.
Рост биржевых цен обусловлен постановкой на ремонт некоторых нефтеперерабатывающих заводов на Дальнем Востоке и в Сибири. Снизился объем топлива, реализуемого через биржу. Мы будем мониторить ситуацию и принимать необходимые решения. Все решения, которые принимались по регулированию топливного рынка в текущем году и на ближайшие шесть лет (связанные с завершением налогового маневра), предусматривают необходимые инструменты воздействия на рынок нефтепродуктов для того, чтобы удержать цены на розничных рынках, скажем так, «в районе» инфляции.
— Как избежать роста цен с 1 января 2019 года, когда должны увеличиться акцизы? И будут ли вообще они повышаться?
— Решение принято. Акцизы будут восстановлены в тех объемах, которые планировались с 1 июля 2018 года (то есть акцизы на бензин и дизтопливо будут увеличены на 3,7 тыс. и 2,7 тыс. руб. на тонну соответственно. — РБК). Но одновременно с понижением таможенных пошлин и повышением налога на добычу полезных ископаемых предусматривается отрицательный акциз для нефтеперерабатывающих предприятий, который должен выполнить миссию рыночного инструмента сдерживания внутренних цен на топливо. В случае если экспортный диспаритет не сможем преодолеть с помощью отрицательного и демпфирующего акциза, в распоряжении правительства остается такой инструмент, как введение (подчеркну, на временной основе) экспортной пошлины и на нефть, и на нефтепродукты. Несмотря на то что возможное использование такого инструмента приведет к снижению потенциальных доходов, нефтяники с пониманием к этому отнеслись. В арсенале правительства должен быть такой рычаг влияния на рынок.
— Одним словом, скачка цен на бензин на заправках не будет 1 января?
— Скачка не будет. Во всяком случае, будем применять весь тот набор инструментов, который есть у правительства, чтобы этого не произошло.
— В каких еще решениях сейчас нуждается нефтяная отрасль? Может быть, необходимы новые законодательные или регуляторные изменения?
— Решения по завершению налогового маневра должны стать на обозримую перспективу последними государственными решениями, которые радикально меняют условия экономической деятельности в нефтегазовой сфере. По оценкам представителей отрасли, за [последние] десять лет налоговое законодательство в нефтяной сфере поменялось 32 раза. Это была основная и обоснованная претензия отрасли к государству. В таких условиях планировать инвестиции, в принципе выстраивать работу предприятий невозможно.
Всем гражданам, бизнесу в особенности, нужна стабильность и предсказуемость регулирующей деятельности государства. Только масштабный форс-мажор (не дай бог, землетрясения, наводнения, ураганы и т.п.) является основанием для возможного изменения базовых условий ведения экономической деятельности. Бесконечное творчество государственного аппарата наносит непоправимый вред инвестклимату в стране.
«Мнение «Роснефти» должно учитываться наряду с другими»
— До последнего времени неформальным куратором нефтяной отрасли считался Игорь Сечин, который до 2012 года был вице-премьером, а возглавив «Роснефть», стал секретарем президентской комиссии по ТЭК. Удалось ли новому правительству сместить центр принятия решений так, чтобы они принимались на Краснопресненской набережной?
— Я не вижу такой проблемы. Понятно, что руководитель «Роснефти» Игорь Иванович Сечин является авторитетным человеком в отрасли. «Роснефть» — крупнейшая компания в России и одна из крупнейших в мире. Ее мнение должно учитываться наряду с другими. «Роснефть» участвует во всех дискуссиях, о которых мы говорили выше. Но на равных с другими компаниями. Компании, включая «Роснефть», вправе вносить любые предложения. Правительством они рассматриваются так же, как и обращения и предложения любого гражданина нашей страны. Это наша конституционная обязанность.
Кстати, ни одна компания, в том числе «Роснефть», ни разу не предложила принять индивидуальное решение в отношении, что называется, «себя любимой». Все говорят об общеотраслевых проблемах. И они, как правило, едины.
Проблемы центра принятия решений не существует. Такими центрами являются конституционные органы власти: конечно же, президент — с учетом важности отрасли для нашей страны, парламент и правительство.
— Но в конце прошлого года льготы для обводненных месторождений дали только «Роснефти», хотя заявки поступали и от других крупных компаний. Это было до того, как вы стали куратором нефтегазовых вопросов в правительстве, но тем не менее.
— Обводненность — это объективная предпосылка для предоставления льготы всем пользователям таких месторождений. Таких месторождений у нас достаточно много. Вряд ли можно говорить, что исключительно «Роснефть» попала под эту льготу.
— Пока что только она.
— Возможно, сегодня воспользовалась только она. Давайте подождем, посмотрим.
— Если отвлечься от нефтянки, в энергетическом секторе есть еще один гигант — «Газпром». Один из ключевых вопросов в газовой отрасли — это условия доступа независимых производителей газа к его газотранспортной системе. Какую позицию сейчас занимает по этому вопросу правительство?
— Независимые от «Газпрома» производители газа, включая «Роснефть» и НОВАТЭК, поднимают в качестве проблемы вопрос относительно прозрачности и обоснованности формирования тарифа на транспортировку газа по газотранспортной системе. Совсем недавно в правительстве с участием «Газпрома» и заинтересованных компаний была достигнута договоренность об алгоритме действий по разрешению этой спорной ситуации. «Газпром» совместно с Минэнерго и ФАС с участием указанных компаний должны определить и обосновать все операционные расходы на содержание газотранспортной системы за последние два-три года, вычленив их из общих расходов на финансовое обеспечение всех других видов деятельности газовой монополии. На этой основе определить эталонные операционные расходы на транспортировку газа. Эталон плюс инвестиционная надбавка на развитие в общих интересах газотранспортной системы должны стать тарифом на транспортировку газа. Для самого «Газпрома» и для независимых производителей эти тарифы должны быть одинаковыми.
— Каков ваш прогноз — тариф вырастет, на чем настаивает «Газпром», или снизится?
— «Газпром», естественно, говорит: «Когда мы все посчитаем, вы увидите, что это будет значительный рост». Независимые исходят из того, что, наоборот, когда все это станет прозрачным, то будет снижение. Мы увидим все расчеты. Точно будет дискуссия. Но она позволит установить истину и принять объективное, взвешенное решение.
— В какие сроки это нужно сделать?
— Предложения с расчетами должны быть внесены до 1 сентября.
«Все планы по цифровизации «Россетей» должны быть не за счет увеличения тарифов»
— На ближайшем заседании президентской комиссии по ТЭК, которое пройдет 27 августа в Кемерово, один из основных вопросов — модернизация энергомощностей на 1,4 трлн руб. Эта идея вызывала резкую критику промышленных потребителей, за счет которых планируется проводить эту модернизацию. Считаете ли вы нынешний вариант обновления мощностей оптимальным?
— Дискуссии на эту тему действительно были очень жаркие, и они не закончились. У нас есть прогноз по выбытию соответствующих мощностей. Все едины, что модернизировать теплоэнергетику абсолютно необходимо. Но вопрос в итоге один: во сколько модернизация обойдется потребителям?
На этот вопрос ответ есть уже сегодня. Все расчеты показывают, что дополнительную инвестиционную надбавку под эту задачу вводить не требуется. Действующие тарифы на электроэнергию будут изменяться только с учетом инфляции.
— Сохранится ли статус-кво между «Россетями» и их «дочкой» ФСК, которая до последнего времени пользовалась определенной независимостью, или она полностью будет подчинена материнской компании?
— Знаю, что идет дискуссия на эту тему. Детали пока за периметром моего внимания. Не считаю этот вопрос судьбоносным и принципиальным для функционирования электросетевого комплекса. Полемика ведется относительно формальной стороны вопроса. В ближайшее время посмотрим, кто какое место в этой иерархии должен занимать. Важно, чтобы они [«Россети» и ФСК] эффективно работали.
— «Россети» уже полгода ждут ответа от правительства по вопросу цифровизации своих сетей стоимостью 1,3 трлн руб. Какова перспектива этого проекта?
— Цифровизация будет. Полгода для проработки такого масштабного проекта, рассчитанного до 2035 года, — срок несущественный. Уже сегодня есть понимание, что все планы по цифровизации должны и могут быть реализованы опять же не за счет увеличения тарифов, а за счет повышения эффективности работы «Россетей»: сокращения издержек, потерь в сетях, за счет повышения производительности труда. В ближайшее время, в течение этой осени, все решения будут приняты. Важно, чтобы потребитель не пострадал, а выиграл.
— Насколько вероятно, что «Ростех» войдет в капитал «Россетей», получив 30% ее акций, в рамках цифровизации?
— Этот вопрос в правительстве, во всяком случае с моим участием, не обсуждался. «Ростех» готов производить современные измерительные и другие электроприборы.
«Ростеху» поручено проработать вопрос предельной стоимости оборудования для цифровизации. Но только для уточнения общего объема расходов на проект в целом. Это не означает, что здесь будет монопольное положение «Ростеха». Компания будет лишь одним из потенциальных поставщиков оборудования на основе конкурсных процедур.
«Среди поступающих в Белый дом предложений вы найдете все что угодно, вплоть до предложений о перемещении правительства на Марс»
— Какую поддержку правительство будет оказывать компаниям, попавшим под американские санкции, в частности UC Rusal и «Ренове»?
— Естественно, мы здесь на стороне российского бизнеса. Правительство принимает меры по минимизации негативных последствий административных барьеров, которые создаются этими санкциями. Прежде всего путем поддержания спроса на продукцию соответствующих компаний на внутреннем рынке, повышения для них доступности к финансовым ресурсам. Ведь санкции в первую очередь предполагают ограничение доступа к финансовым ресурсам на западных рынках.
Сегодня в отношении всех компаний, которые попали под ограничения, все необходимые решения практически приняты.
— Помимо доступа к финансовым ресурсам в каждом случае используется индивидуальный подход?
— В основном, конечно, это индивидуальные решения. Санкции ведь также носят индивидуальный характер. Мы обязаны отреагировать на эти ограничения. Ведь речь в данном случае идет о сохранении десятков и сотен тысяч рабочих мест. Обязанность любого правительства любой страны поддерживать рабочие места. И те, кто вводит санкции, должны понимать, что они воюют не с правительством и президентом, а с простыми людьми, которые работают на соответствующих производствах. Если встанут, например, [заводы] ГАЗ или UC Rusal, это будет масштабное социальное бедствие. Авторам ограничительных мер будет довольно тяжело взвалить ответственность за это только на политическое руководство Российской Федерации, тем самым внеся раскол между властью и обществом. Санкционный механизм не сработает. Скорее, эффект будет обратным.
— Расскажите про «дорожную карту» по поддержке алюминиевой промышленности. Разработан ли план по обязательной закупке алюминия у UC Rusal?
— В части прямых мер поддержки внутреннего спроса на алюминий вопрос прорабатывается. Здесь чрезвычайно важно не навредить. Не нарушить правила добросовестной конкуренции на внутреннем рынке и надежно обеспечить права потребителей.
В то же время есть возможность также простимулировать спрос на алюминий через наши предприятия перерабатывающей промышленности через строительную отрасль. Приняты решения об изменении различных технических регламентов с тем, чтобы снять избыточные барьеры для использования алюминия в строительстве, в промышленном производстве.
— Одна из идей поддержки UC Rusal достаточно неожиданная — ввести утилизационный сбор на велосипеды. В какой стадии проработка этого предложения?
— Вызывает только иронию, что это предложение так подхватили СМИ и оно так долго и оживленно обсуждается. Таких предложений о прямом стимулировании спроса [на алюминиевую продукцию] где-то с добрый десяток. Решения по ним не приняты. Они прорабатываются.
В данном случае заинтересованная компания [UC Rusal] обратилась в правительство с предложением ввести ограничения на импортные велосипеды через введение утилизационного сбора с тем, чтобы простимулировать выпуск российских велосипедов с использованием российского алюминия. Если вдруг окажется, что высококачественные, удовлетворяющие самым высоким запросам российских потребителей отечественные велосипеды есть в достаточном количестве, вполне возможно рассмотреть и это предложение. Но наверняка это не так. Мы ничего не будем делать в ущерб российскому потребителю. Поэтому, скорее всего, эта идея мертва, чем жива.
Если вы здесь, в Белом доме, посетите приемную правительства, где принимаются обращения граждан, там вы найдете огромное количество предложений — не только от простых граждан, но и от компаний, от предпринимателей. Все эти предложения поступают в правительство и тщательно прорабатываются.
— То есть вы не можете просто так их отклонить?
— Они прорабатываются, на них мы даем мотивируемые ответы. Если вы их все прочтете, найдете все что угодно, вплоть до предложений о перемещении правительства на Марс или еще куда-нибудь.
— Наверняка там много обращений по поводу импортозамещения. Как вы оцениваете успехи России в импортозамещении, в частности в энергетическом машиностроении? Удалось ли запустить турбины Siemens в Крыму, из-за поставки которых разразился международный скандал в прошлом году?
— Турбины в ближайшее время будут запущены. Что касается скандала, то здесь также, как говорится, нет худа без добра. Ситуация вокруг турбин Siemens стала поводом для того, чтобы искать пути импортозамещения турбин. Разработка «дорожной карты» движения в этом направлении уже в завершающей стадии. Мы будем это делать. Прежде всего для того, чтобы обеспечить технологическую безопасность нашей страны. Если будет тотальный запрет на поставку турбин в нашу страну — в случае с Siemens речь шла как раз об этом, — мы столкнемся с огромными проблемами.
Надеюсь, что в обозримом будущем (ближайшие три-четыре года) мы сможем сделать все-таки отечественную турбину, которая будет соответствовать тому качеству, которое выпускают Siemens и другие ведущие мировые компании.
— Эта «дорожная карта» предполагает участие конкретных компаний? Например, есть «Силовые машины», которые вместе с Siemens собирают турбины в России.
— «Дорожная карта» еще окончательно не утверждена. Пока исходим из того, что ее будут реализовывать «Силовые машины». Тем более что «Силовые машины» — это одна из тех компаний, которая попала под внешние ограничения. Проект «дорожной карты» предусматривает решение двуединой задачи — поддержка подсанкционного предприятия и обеспечение технологической безопасности нашей страны.
— Владелец «Силовых машин» Алексей Мордашов просил у правительства почти 8 млрд руб. на локализацию газовых турбин в России.
— Это был запрос. Мы должны посчитать. Естественно, задача правительства — минимизировать расходы из федерального бюджета даже на такого рода важные вещи.
«Не должно быть монополии на стадии принятия решения»
— Главное, что сейчас беспокоит российских ретейлеров, — инициатива депутата Ирины Яровой, предусматривающая запрет на возврат товаров производителям. Какую позицию вы занимаете по этому вопросу?
— В середине июля мы обсуждали эти предложения вместе с депутатами Государственной думы и с Ириной Анатольевной [Яровой]. На первый взгляд, постановка вопроса кажется справедливой — кто купил товар, это уже его товар, а дальше смог продать, не смог — это его риски. С другой стороны, эксперты, федеральные ведомства давали нам и негативный прогноз последствий такого регулирования: снижение спроса на продукцию, отказ ретейлеров от приобретения больших партий, если они будут так зарегулированы.
— Это может привести к дефициту товаров в магазинах?
— Да, возможен дефицит. Мы условно поддержали законопроект в первом чтении и поставили целый ряд вопросов, которые требуют дополнительной проработки и оценки социально-экономических последствий принятия такого решения. В настоящее время такая работа идет в правительстве. В ней участвуют и Минпромторг, который отвечает за функционирование торговли, и Минсельхоз, который, естественно, защищает интересы сельхозпроизводителей. Будет обязательно сбалансированное решение, правительство внесет соответствующие поправки, предварительно обсудив их также с инициаторами законопроекта.
— Как ретейлеры будут утилизировать невостребованные продукты?
— Это детали. Если встанет вопрос об этом, то утилизировать невостребованную продукцию будут предприятия торговли точно таким же образом, как это делают сами производители. Утилизация — это технологический вопрос, который не имеет существенного значения.
— Как вы относитесь к внедрению маркировки товаров? Получается, что Центр развития перспективных технологий, созданный на базе «Ростеха», становится монополистом в этой сфере.
— Что касается маркировки, это необходимо делать. Это и мировая практика. Вопрос только один — чтобы это не стало дополнительной и непомерной финансовой нагрузкой на производителей продукции, на предприятия торговли. Поэтому мы должны минимизировать эти издержки и понимать, кто и сколько на этом зарабатывает. Маркировку нужно внедрять, но постепенно, с учетом финансовых возможностей нашего бизнеса, на который ляжет это бремя.
Если говорить про монополию при осуществлении функции оператора [маркировки], боюсь, что объективно, чисто технологически, оператор должен быть один. Если при маркировке товаров будут еще и различные операторы, различные схемы маркировки, различные технологии, она становится бессмысленной. Другое дело, что не должно быть монополии на стадии принятия решения, чтобы, когда нам предлагают какую-то схему маркировки, программное обеспечение, мы могли выбрать наиболее эффективное решение.
— С вашим назначением спецпредставителем президента по Молдавии стоит ли ждать послаблений для молдавских товаров на российском рынке, о которых просит молдавский президент Игорь Додон?
— Обязанность каждого правительства — действовать исходя из интересов своей страны. Это относится и к российскому правительству, и к правительству Молдавии. Вместе мы должны находить сферы и вырабатывать условия, обеспечивающие взаимную выгоду. В отношениях с Молдавией также действует принцип взаимовыгодного сотрудничества. Других ограничений нет. Вполне допускаю, что в результате переговоров мы найдем точки соприкосновения и такие послабления могут быть. Мы заинтересованы в расширении торговли с любой страной.